К 855-ЛЕТИЮ МОСКВЫ СТОЛИЦА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ - "ТРЕТИЙ РИМ" ИЛИ "ВТОРАЯ МЕККА"? Знаете ли Вы, что мусульманское население Москвы равно числу жителей Мекки? Что Юрий Долгорукий был приглашён в этот город волжским булгарином Кучкой? Что своим расцветом Православная Церковь московского периода обязана политике золотоордынских ханов? Читайте об этом статью Фарида Асадуллина из газеты "Всё об Исламе". ИСЛАМА СЛЕД В ИСТОРИИ МОСКОВИИ Фарид Асадуллин (подробнее об авторе в разделе "Персоналии") Первое знакомство Москвы с Исламом было вызвано развитием международных торговых связей Руси с арабо-мусульманским миром, а также сушествованием знаменитого пути "из варяг в греки". Об этом свидетельствуют археологические находки на территории Москвы и вокруг нее в виде кладов арабских дирхемов, относящиеся к VII—IХ вв., что по времени совпадает с эпохой активного распространения Ислама и становления Халифата в новых границах, включая его северные окраины–Дербент и Хорезм. Можно с большой уверенностью утверждать, что именно арабские серебряные дирхемы, являвшиеся в то время в международной торговой практике, своего рода "твердой валютой", послужили основой складывающегося русского денежного обращения. Первое упоминание Москвы, согласно Ипатьевской летописи, относится к 1147 г., когда она была небольшим укреплением в юго-западной части Владимиро-Суздальского княжества и входила в имение боярина Кучки. Кучково, располагавшееся в районе современной Сретенки, долгое время носило название Кучкова поля. Непривычное для русского уха "Кучка", по всей вероятности, восходит к словам тюркского корня "кучюк"–"маленький, небольшой" или, как и имя Кучум, к "кучу”–”перемещение, переезд, кочевье”. Надо заметить, что в то время между Владимиро-Суздальским княжеством и Волжской Булгарией в силу географической близости и постоянно расширяющихся торговых связей происходила активная миграция людей, следствием чего были, в частности, смешанные браки и увеличение числа лиц "булгаро-славянской национальности". Из их числа, с большой долей вероятности, был и обрусевший Стефан (Степан) Иванович Кучка. Почему же лавры основателя Москвы достались одному Юрию Долгорукому, захватившему, согласно летописным данным, имение Кучки и жестоко убившему боярина, до сих пор остается одной из загадок отечественной истории. Ответ, возможно, кроется в том, что окончательная "редакция" древнерусской истории происходила уже в позднем средневековье, когда восторжествовала мессианская идея “Москвы - третьего Рима” и боярин с азиатской родословной не очень подходил на роль основателя будущей столицы. Существенным дополнением к этому историческому сюжету является то, что тюркские корни прослеживаются не только у боярина Кучки, но и у Андрея Боголюбского–сына Юрия Долгорукого и половчанки. Таким образом, первые упоминания о Москве говорят о том, что она с момента основания была городом, соединявшим две изначально присущие ему духовно-культурные традиции: одну, восходящую к Исламу и, прежде всего, к принявшим его волжским булгарам, другую – к христианству византийского образца, которое в силу исторического выбора стало религией большинства населения города. Вхождение в середине ХIII в. Владимирского и других княжеств Северо-Восточной Руси в Золотую Орду ("Улус Джучи") открыло новый период в истории Москвы. Именно в "татарский период" начинается постепенное возвышение Москвы как стольного города и укрепление, в целом, Московского княжества. Самой верной оценкой этого исторического периода являются слова русского историка ХIХ в. Н. М. Карамзина: "Москва... обязана своим величием ханам". Чтобы понять их истинный смысл, необходимо вспомнить, с каким политическим багажом подошла Русь к новому историческому рубежу: период с сер. ХII по нач. ХIII вв. прошел в череде кровавых междоусобиц удельных князей за право называться великим князем. Ханская власть, если и не смогла остановить сразу эти распри, то, по крайней мере, постаралась взять ситуацию под свой жесткий контроль и ввела новые государственно-административные порядки: строгое и неукоснительное подчинение всех и вся "царю татарскому". Не идеализируя Орду, отметим, что именно при чингизидах были заложены все необходимые предпосылки образования будущего российского государства, основой которого стало Московское княжество. С установлением между Ордой и Русью отношений вассальной зависимости, важной составляющей чего был сбор дани, роль удельных князей стала заключаться прежде всего в умении любым способом доказать свою лояльность ханскому двору. В этом больше других преуспели сыновья первого московского князя Даниила: Юрий (1281–1325) и сменивший его Иван (1282–1340), прозванный Калитой. Претензиям князя Юрия на право быть приближенным к Орде во многом помог выгодный брак с сестрой хана Узбека Кончакой в 1317 г., благодаря чему он был удостоен великокняжеского ярлыка–особого разрешения хана на правление. Его брат, князь Иван (Иван I) ценой активного и, главное, заинтересованного участия в подавлении взбунтовавшейся в 1328 г. против ханских наместников Твери еще более закрепил московские позиции в ордынской столице Сарае, фактически став главным сборщиком дани по всей Руси. Это означало, что Москва как второй по значению после Сарая политический центр отныне приобрела монопольное право основного партнера и союзника Орды на Руси. За два года до этого, в 1326 г, произошло другое важное событие, значение которого в православной литературе пока не получило адекватной оценки: при митрополите Феогносте, получившем ханский ярлык, Москва становится также церковной столицей формирующегося государства, что положило начало самостоятельности церкви на московской земле. "Величие ханов" в этот исторический период проявилось и в веротерпимости,– явлении совершенно нетипичном, скажем, для средневековой Европы, которая в это время переживала расцвет инквизиции. Орда, где по ясе Чингиз-хана была фактически узаконена полная свобода вероисповедания, защищая религиозные интересы всех своих подданных, не стремилась к распространению среди славянских вассалов Ислама, ставшего в период правления самого могущественного ордынского хана Узбека (1312–1342) государственной религией. В "татарской Московии" (так иногда именовали Московскую Русь) социальная престижность всего ордынского, в том числе прямо или косвенно связанного с Исламом, имела едва ли не абсолютный характер. Это нашло отражение в организации военного дела, фискальной системы, дипломатического протокола, в некоторых манерах поведения, деталях быта и одежды (типичный пример–скроенная по восточным образцам знаменитая шапка Мономаха), а также в известной практике обучения княжеских детей ордынскому политесу, включая язык, в Сарае при ханском дворе. За два с половиной века ордынского правления Русь, как показывают факты, не столько потеряла, сколько приобрела необходимый ресурс для дальнейшего развития самобытной культуры. Не будет преувеличением сказать, что мусульманская Орда стала в значительной мере "повивальной бабкой" будущего российского государства. История Москвы сумела сохранить названия улиц и поселений тюрко-мусульманского происхождения. Это прежде всего Балчуг, старейшая московская улица рядом с Кремлем, не менее известные Арбат, Таганка, Ордынка, Китай-город, Измайлово, Басманная улица, Большой и Малый Толмачевские переулки, Большой и Малый Татарские переулки, Кадашевская набережная, Татарово (на территории нынешнего района Крылатское) и другие. В ордынский период в Москве были заложены каменные здания соборов и монастырей, начал складываться ансамбль современного Кремля. О собственно исламских формах религиозной жизни средневековой Москвы в ордынский период из-за отсутствия сохранившихся документальных данных можно судить лишь опосредованно, исходя из предположения "где есть мусульманская община, там существует поклонение Аллаху". Во всяком случае, наличие в столице большого числа ханских подворий (посольств) и дворов, находившихся как внутри Кремля (например, основанный в 1365 г. Чудов монастырь, где располагалась резиденция ханских послов), так и за его пределами–в Зарядье, Замоскворечье, селах Измайлово и Татарово, дает основание говорить, что ордынская элита, даруги–ханские наместники, ("градоначальники"), ханские посланники и их толмачи, мурзы, баскаки и купцы–должна была по определению регламентировать свой каждодневный жизнепорядок согласно известным предписаниям собственного вероучения. Социальная престижность всего ордынского, в том числе и связанного с Исламом, имела в то время едва ли не абсолютный характер, поэтому можно предположить, что проблем с возведением и деятельностью мечетей в Москве и в Улусе в целом–стационарных или более привычных для кочевников шатровых–в принципе не существовало. К тому же согласно исламскому вероучению молитвенное пространство для мусульманина– это любое ритуально чистое место под открытым небом... Своеобразным символом тюрко-славянского и одновременно мусульмано-христианского духовного сотрудничества является уже упомянутый Чудов монастырь, к истории возведения которого в равной степени причастны хан Джанибек ибн Узбек и митрополит Московский Алексий (ум. 1378). Между ними, согласно летописным данным, установились в чем-то показательные для представителей московско-ордынской элиты того времени, теплые и даже доверительные отношения. Оба они являли собой пример веротерпимости и присущего духовно развитым людям чувства сострадания. О хане Джанибеке, время правления которого современники называли образцом государственной стабильности и порядка в Улусе, сохранилась небольшая, но очень лестная для ордынского сановника такого ранга летописная характеристика: "Был сей царь Джанибек Узбякович добр ко христианству... и много льгот сотворил земле русской". О митрополите Алексии известно куда больше. Будучи главой церкви в Московском княжестве и фактически управляя послушной ему Боярской думой, он силой своего авторитета многое сумел сделать для развития московско-ордынских отношений. Имея охранную грамоту для безопасного проезда в Орду и Царьград (Стамбул) и выполняя различные дипломатические миссии, он многократно бывал в ставке хана Джанибека и там, вероятно, познакомился с любимой женой хана Тайдулой, которая страдала болезнью глаз. Летописи пишут, что митрополиту Алексию удалось исцелить ханшу от слепоты. Вся Орда во главе с ханом Джанибеком, рассказывает летописец, была обрадована и потрясена этим чудом. В благодарность хан подарил исцелителю принадлежавший ему небольшой участок земли в Кремле (по одной из версий там раньше находился конюшенный двор Джанибека), на месте которого в память о чуде излечения ханши был со временем построен Чудов монастырь. Согласно русским летописям на протяжение нескольких столетий Москву посещали и в ней жили представители мусульманского духовенства. Это была особая, привилегированная социальная прослойка, которая в силу своего образования и статуса помимо религиозной деятельности активно участвовала в государственных делах и, прежде всего, в регулировании московско-ордынских отношений. При этом обычной практикой было "шерт на Куране“ (араб. шарт –”условие, положение”), т.е. скрепление международных договоров высоким авторитетом Священного исламского писания. Знание и опыт таких образованных мусульман были востребованы не только в Орде, но и в Москве, где из их числа сформировалось особое сословие служилых татар. Известными фамилиями татарского происхождения буквально пестрит российская история, напоминая ставшее хрестоматийным изречение Ивана Тургенева: "Поскреби любого русского, обнаружишь татарина". Газета "Всё об Исламе", №3, 2002 О том, что история мусульманской Москвы, увы, практически игнорируется в главных музеях столицы - читайте статью искусствоведа Джанната-Сергея Маркуса в разделе "Искусство в Исламе. Музеи и выставки"