9 января 1905 года стало переломной датой российской истории. Расстрел безоружной демонстрации превратил петербургских рабочих, а затем и миллионы россиян — в своей львиной доле монархистов, в революционную стихию. Она вынудила императора подписать Манифест 17 октября 1905 года о «даровании» неотчуждаемых прав россиянам, а затем смела царизм в ходе февральской революции 1917 года. Какую же позицию занимали российские мусульмане?
Еще в студенческие советские годы меня поражал мирный реформаторский характер мусульманского общественного движения по сравнению с вооруженным движением, особенно у латышей, поляков, грузин, армян, финнов, евреев, а также черносотенцев и боевиков из числа эсеров и большевиков. В этом контексте в 1905–1907 годах речь шла только об азербайджанских отрядах самообороны, немногочисленных абреках Северного Кавказа, а среди революционеров — о редких мусульманах в боевых дружинах на бакинских нефтепромыслах. Именно там большевик Галимджан Ибрагимов смог найти единственного татарина, казненного в годы революции 1905–1907 годов за вооруженную деятельность. «Тангчылар» — татарские эсеры — максимум поигрывали револьверами во время маевок, но не переходили к террору. Мусульмане России в целом, и татары, в частности, выполнили свой гражданский долг в ходе русско-японской войны 1904–1905 годов: газета «Тарджиман» регулярно сообщала о вкладе воинов-мусульман в ход военных действий, по указанию оренбургского муфтия М. Султанова был организован сбор пожертвований.
Отнюдь не стремившиеся к революционным потрясениям, мусульмане пытались мирным путем добиться равенства с господствующей религией. С осени 1904 года И. Гаспринский утверждал, что мусульмане России должны максимально воспользоваться либерализацией российского общества. В сфере просвещения это обозначало переход образовательных учреждений в руки нации, отмену ограничений на предметы преподавания и учебную литературу, свободу слова, признание «тюрки» языком государственной и земской школы, обеспечение государственных и земских ассигнований на национальные школы. Тогда же, в конце 1904 года на имя премьер-министра С. Ю. Витте поступило первое прошение мусульман о даровании им политических и гражданских прав; непосредственным инициатором акции был петропавловский ахун Яушев.
В эти годы ключевой фигурой общественного движения мусульман России стал казый Рашид Ибрагимов. В начале сентября 1904 года в Петербурге Рашид-хазрат встречается с министром внутренних дел П. Д. Святополк-Мирским, деятелями «Союза Освобождения» и земским деятелем М. А. Стаховичем. В начале октября Р. Ибрагимов начинает свои поездки по России с целью подготовки съезда мусульман. Его деятельность концентрируется среди татар Волго-Уральского региона (Иж-Буби, Оренбург, Троицк, Уфа). В январе 1905 года Р. Ибрагимов обсуждает с Юсуфом Акчурой вопрос об объединении мусульман Казани и Крыма. Ю. Акчура отправляет письма И. Гаспринскому и лидеру азербайджанских либералов А. — М. Топчибашеву. Представители волжских татар, татар Крыма и азербайджанцев прибывают с петициями в Петербург, но в разное время. Эти факты ясно показывают отсутствие организационного единства, которое складывается только к лету 1905 года.
Ю. Акчура в статье «О русской революции», датированной 14 сентября 1905 года, использует два термина для обозначения слова революция: «инкыйлаб» и «ихтилал». «Инкыйлаб» — это состояние постоянного изменения, в котором пребывают классы общества. «Ихтилал» — это восстание, резкое и открытое нарушение социального равновесия. Революцию в России Ю. Акчура определяет с помощью термина «ихтилал». Корни такого восстания он видит в истории России, где всевластие принадлежало царю, а затем перешло в руки бюрократии. В основе внутрироссийских противоречий Ю. Акчура видит межнациональный конфликт и противостояние крестьянства и рабочего класса имущим классам. Развитие России противоречило взглядам Ю. Акчуры о естественном социальном развитии общества путем растянутых на длительное время реформ по английскому образцу.
Мусульманские интеллектуалы России постоянно сравнивали общественно-политическую ситуацию с близкой им по религии Османской империей. Но особенность турецкого общества заключалась в том, что в конце XIX — начале XX веков, наряду с движением европейски образованной бюрократии, офицерского корпуса и интеллигенции, фактически не существовало самостоятельного общественного движения крестьянства и рабочего класса, то есть социалистического движения. В результате, в отличие от России, было возможным разделение политической революции от социальной. Между прочим, лидер кадетов П. Н. Милюков во время поездки по Балканам в 1908 году также пришел к данному выводу.
В татарском обществе в 1905–1907 годах не было партии или влиятельной политической организации, выражавшей интересы рабочего класса. «Тангчылар» и «думачылар» защищали интересы крестьянства, но в целом выражали позиции национальной интеллигенции, молодого духовенства, мелкой и средней буржуазии, стремившихся к повышению своего социального статуса. К тому же, в силу потери татарами наиболее плодородных земель, для национального крестьянства было традиционным стремление перейти к статусу более обеспеченных городских слоев и духовенства. Буржуазия также не стремилась к созданию собственной политической организации. Муфтий М. Султанов отказался принять участие в политическом движении, что определило позицию духовенства как корпорации. В итоге руководящая роль среди российских мусульман и особенно в татарском политическом движении в 1905–1907 годах принадлежала светской интеллигенции и ее сторонникам из числа мударрисов и/или улемов-модернизаторов, придерживавшихся в целом либеральных взглядов.
Татары Казани первыми перешли к устройству массовых собраний по общероссийскому образцу. Здесь 29 января 1905 года состоялось собрание, где присутствовало более 2000 человек. Оно единогласно приняло петицию на имя председателя Кабинета министров, включавшую требование об избрании муфтия и всех казыев из числа духовных лиц самими мусульманами. Все функции миллета, включая контроль над духовными школами, «должны быть изъяты из других учреждений и подчинены МВД через посредство Духовного Собрания». Таким образом, планировалось создание миллета по оттоманскому образцу. Другие требования основывались на «уравнении общегражданских и имущественных прав татар с православным населением», включая открытие общеобразовательных и профессиональных школ с преподаванием на татарском языке. Особо отмечались законосовещательные функции миллета, включавшие «приглашение мусульман в Кабинет министров по указанию Оренбургского Духовного Собрания при составлении законов о религиозном и общественном быте татар, их гражданских правах».
В целом этот документ выражал интересы всех групп татарской элиты: духовенства, интеллигенции, дворянства и буржуазии. Налицо соответствие этой программы реформаторским идеям И. Гаспринского. Заметное изменение требований татарской национальной элиты произойдет только после созыва I Государственной Думы в мае 1906 года.
Таким образом, элита российских мусульман стремилась к созданию правового государства, где обеспечивалось бы равноправие граждан. В целом мусульмане Российской империи тянулись к реформам, а отнюдь не к революции. Увы, история обернулась кровавыми потрясениями и гибелью в конечном итоге не только государства, но и прежнего общественного строя...
Айдар Хабутдинов,
Член Высшей аттестационной комиссии, д.и.н.