Последние годы федеральная власть активизировала работу в мусульманской сфере. При ее участии создан Фонд поддержки исламской культуры, образования и науки. О его работе, а также о взаимоотношениях государства с мусульманским сообществом России, рассказывает главный советник Администрации Президента РФ, член правления Фонда поддержки исламской культуры, образования и науки Алексей Гришин.

- Алексей Алексеевич, как так получилось, что Вы стали заниматься исламской проблематикой в России?

Я по образованию – востоковед и специалист в области Ислама. Много лет назад закончил вуз по программе востоковедение. Позднее получил второе высшее образование, защитил кандидатскую диссертацию. Владею двумя восточными и тремя европейскими языками. Долгое время работал за рубежом, в том числе в мусульманских странах. То есть, на свою нынешнюю работу по обеспечению взаимодействия государства с исламскими религиозными организациями я попал не случайно.

- Не так давно создан Фонд поддержки исламской культуры, образования и науки. Его цели можно только приветствовать. Однако результаты деятельности новой структуры пока еще не столь впечатляющи, как хотелось бы.

Довольны ли Вы сами работой Фонда поддержки исламской культуры, образования и науки, одним из руководителей которого являетесь? С какими основными сложностями пришлось столкнуться за время его деятельности? Удалось ли решить хоть некоторые из поставленных задач? Нет ли традиционной у нас, что называется, проблемы нецелевого использования материальных средств?

В одном вопросе целое интервью. Странно, что Вы весьма скромно оцениваете первые итоги деятельности Фонда. Либо не обладаете необходимой информацией, либо просто не хотите ее замечать.

Менее чем за два года своей деятельности Фонд оказал поддержку деятельности более тысячи исламских общин по всей стране. Причем около шестисот общин получили эту помощь неоднократно. Фонд выделил значительную финансовую помощь 7 исламским университетам, 28 медресе, профинансировал или провел около 50 конференций, научных семинаров, конкурсов и фестивалей.

Мы были спонсорами фестиваля мусульманского кино «Золотой минбар» в Казани, полностью финансировали конференцию «Ислам победит терроризм» в Москве, на которой присутствовали руководители исламских общин и министры по делам Ислама более чем 20 государств, женскую исламскую конференцию в Казани, съезд молодых тюркологов в Нижнем Новгороде и многие-многие другие.

Были поддержаны более 20 детско-юношеских летних исламских лагерей, более 10 конкурсов чтецов и знатоков Корана. Профинансировано более 30 научно-популярных книг об Исламе. Поддержано около 20 исламских газет и сайтов.

Особой заботой Фонд окружил семьи имамов, погибших от рук террористов. 38 таких семей получают благотворительную помощь Фонда в размере 50 тысяч рублей в год.

Направлений деятельности Фонда около 70. Обо всех не расскажешь.

Общий объем выделенных мусульманским организациям по линии Фонда средств за последние полтора года составил более 400 млн. рублей. И Вы считаете эту деятельность не столь впечатляющей. Просто кому-то выгодно все это не замечать и продолжать развивать тезис о якобы имеющем место притеснении мусульман в России. А ведь эти средства необходимо было собрать и эффективно распределить.

Кстати, хочу отметить, что наш Фонд - негосударственный, хотя поддерживается государством. Поэтому бюджет Фонда формируется из добровольных пожертвований. И мы с удовлетворением отмечаем, что среди благотворителей и спонсоров Фонда есть не только российские бизнесмены. В Фонд поступает помощь и из четырех исламских государств. Заключены договоры о проведении конкретных взаимофинансируемых мероприятиях с ОИК, ИСЕСКО, Всемирным исламским банком, с муфтиятами ряда стран Ближнего Востока.

Могу уверенно сказать, что мы развиваемся значительно быстрее, чем даже планировали.

Но были и трудности. В основном они касались вопросов отчетности за полученные средства. Дело в том, что Фонд требует строгую бухгалтерскую отчетность о потраченных общинами деньгах, а отчитываться хотят не все. Иногда людей приходится долго и упорно учить оформлять отчеты, качество которых до сих пор оставляет желать лучшего.

Надо сказать, что работники Фонда (всего около 10 человек) смогли добиться того, что полностью безотчетными остались лишь 10 полученных в 2007 году грантов. То есть, люди получили деньги и больше не хотят общаться с Фондом. Тем более странно, что в эту «почетную» десятку попал даже муфтий азиатской части России Н. Аширов.

Другой сложностью в работе Фонда стало то, что большинство мусульманских общин не оформлены должным образом юридически, а значит не могут иметь расчетные счета. Считаю, что деятельность Фонда как раз и стимулирует общины к официальному оформлению своей деятельности.

Конечно, отмечаются отдельные случаи нецелевого расходования средств. Очень много, на мой взгляд, тратится денег на праздники, юбилеи и т. д., то есть на еду. Праздники – это тоже часть культуры и веры, но разумные пределы должны быть.

Вместе с тем, основная масса средств идет на развитие общин, улучшение условий их деятельности, активизацию воспитательной и образовательной работы. Это не может не радовать.

Ну а те, кто нас не хочет замечать, видимо сами давно оторвались от реальной жизни в мусульманских общинах или активно работают лишь на раскол общества по национальному и религиозному признаку.

- Востребована ли самими мусульманами работа Фонда? Много ли заявок на гранты, интересные ли идеи предлагаются, успешно ли идет реализация поддержанных проектов?

Очень востребована. За 2008 год мы получили чуть менее 5 тысяч различных заявок на гранты или материальную помощь. Не хочу повторяться, потому что много сказал в предыдущем вопросе. Но я забыл отметить то, что Фонд установил 150 персональных стипендий лучшим студентам исламских вузов и эти стипендии выплачиваются. И, вообще, работа с молодежью – это наш приоритет.

- Как сказался экономический кризис на работе Фонда? Нет ли угрозы сокращения поддержки каких-то направлений?

Угроза снижения достигнутого уровня поддержки исламских религиозных организаций по линии Фонда, безусловно, есть. По нашим прогнозам, поступления в Фонд могут снизиться на 10-15% от запланированных. В этом случае приоритетными, как я уже сказал, останутся просветительские, образовательные и воспитательные проекты. Но мы приложим все усилия к тому, чтобы наши мусульманские партнеры этого не почувствовали.

Необходимо также сказать, что в настоящее время мы анализируем все поступающие к нам отчеты. Наиболее работающие активные общины и их руководители будут поддерживаться, как и ранее. Главный критерий – активная работа.

«Лежащих» или «постоянно спящих» имамов и муфтиев поддерживать не будем. Как не будем поддерживать мошенников от Ислама, которые строят свою работу исключительно с целью личной наживы. Таких мало, но они есть.

- Как Вы оцениваете уровень развития исламской общины России? Верховная власть совершенно однозначно дала несколько позитивных мэсседжей мусульманам, начиная от вступления РФ в ОИК до создания Фонда поддержки исламской культуры, образования и науки. Ответило ли на них адекватно исламское сообщество страны, на Ваш взгляд?

Я не считаю для себя возможным оценивать уровень развития мусульманской общины. Что касается второй части вопроса, то могу сказать, что подавляющее большинство мусульманских лидеров поддержали усилия государства по развитию отношений со странами исламского мира, по совершенствованию государственно-религиозных отношений.

Нас не поддержали только те, кому это не выгодно. Кто не представляет Россию сильной и единой или кто хочет побольше заработать на тезисе о якобы имеющихся притеснении мусульман.

- Было ли для Вас что-то неожиданное, непонятное, новое в жизни мусульманского сообщества России после того, как Вы вплотную столкнулись с вопросами его развития?

Нет, ничего неожиданного не было.

- Часто чиновники, общественные и религиозные деятели, журналисты и ученые говорят о «традиционном Исламе», «российском Исламе» и т. д. Для мусульман это выражение не очень понятно, т. к. Ислам - един и не может быть разделен по государственному и географическому признаку. Что Вы, как лицо, представляющее Российское государство в сфере государственно-исламских отношений, вкладываете в этот термин? Грубо говоря, какой Ислам нужен России?

Ни грубо, ни мягко не скажу. Ислам – есть такой, какой он есть. Единственное, что лично для себя не приемлю и не воспринимаю, так это ислам, а если точнее псевдоислам – агрессивный, экстремистский. Что касается термина «традиционный», то по этому поводу написано много теоретических обоснований. Лично для меня нетрадиционным является как раз экстремисткий псевдоислам.

Что касается термина «российский ислам», то Вы первый, кто не понимает, что это такое. Ежегодно я встречаюсь с тысячами мусульман и поверьте, слышу такой вопрос впервые. Российский ислам – это люди, граждане РФ, это муфтияты, университеты, медресе, общины, мечети, молельные дома, мактабы. Все они живут и действуют в России, по российским законам. По Вашей логике можно договориться до того, что во время Великой Отечественной войны мусульмане-граждане нашей страны не должны были защищать Родину, ведь для мусульман нет деления на границы. Все это от лукавого.

- Прокомментируйте, пожалуйста, ситуацию с запретом книг на исламскую тему, которая остается крайне острой. Несмотря на все критические выступления, в том числе представителей власти, пока все остается, как было: список запрещенной литературы не только пополняется, но и заводятся уголовные дела, как, например, в отношении руководителя издательства «Умма» Асламбека Эжаева.

Вопрос является очень серьезным. Мы над ним работаем совместно с религиозными мусульманскими организациями, особенно с Советом муфтиев России. Надеюсь, что скоро Вы увидите результат.

- Как Вы смотрите на роль мусульманской интеллигенции, общественности в развитии Ислама в России? Все-таки Ислам в каком-то смысле особенная религия - она не ограничивается только стенами мечети, религиозными ритуалами и вопросами веры. Приветствуется ли в России деятельность, наряду с духовными управлениями, общественных нерелигиозных структур, которые ведут работу с мусульманами в сферах, находящихся за рамками исключительно духовно-религиозных вопросов?

Не очень понял вопрос. В России действуют десятки, если не сотни общественных нерелигиозных структур, которые ведут работу с мусульманами. Главное, чтобы они действовали в рамках действующего законодательства.

- Недавно в России отметили 200-летие со дня признания Ислама «терпимой религией» и последовавшего за этим создания Екатериной II первого духовного управления мусульман. Как Вы оцениваете роль этого института для Российского государства и его перспективы в будущем? ДУМы останутся прежними или как-то будут модернизироваться вместе со страной?

Это не вопрос моей компетенции. Вопросы развития и деятельности духовных управлений мусульман являются делом их самих.

- Что Вы думаете о работе современной мусульманской российской медиа-индустрии? Заинтересовано ли государство в формировании мусульманского общественного мнения, которое бы озвучивалось этими СМИ?

Государство заинтересовано в развитии любых СМИ, которые объективно отражают действительность.

- Нельзя не коснуться такой проблемы. У многих мусульман складывается раздвоенная картина нынешней ситуации: с одной стороны, власть в России поддерживает Ислам, многое в этом ключе делается в последнее время - это нельзя не признать; но, с другой, - запрещаются книги, арестовываются имамы, в некоторых регионах препятствуют строительству мечетей и проч. Как будто реализуются две стратегии. Многие чиновники откровенно игнорируют заявления бывшего и нынешнего президента о важности развития диалога с исламским миром, как во вне, так и внутри страны. Как Вы можете это прокомментировать?

В нашей стране созданы все условия для нормальной деятельности религиозных организаций. Принято одно из самых либеральных законодательств в области свободы совести. Но в повседневной деятельности в регионах иногда приходится сталкиваться с недоразумениями. Они возникают от низкого уровня культуры отдельных чиновников или религиозных деятелей. Интересно, что иногда мусульманские общины сами идут напролом, в нарушение законодательства, параллельно раздувая шумиху в СМИ.

В последнее время стало модно вспоминать, что ты мусульманин и кричать о защите прав мусульман, когда человек попадает в СИЗО по обвинениям в уголовных преступлениях. С этими явлениями должны бороться сами мусульмане и не позорить свою религию.

А нечестные или нерадивые чиновники притесняют права не только мусульман, но и граждан других вероисповеданий. Если в автобусе Вам наступили на ногу и нахамили, то вряд ли они хотели задеть Ваши религиозные чувства. Они просто плохо воспитаны. Поэтому, я считаю, что во многих случаях к недоразумениям необходимо относиться проще и не превращать их умышленно в вопрос межрелигиозных отношений.

- Проблема радикализма под исламскими лозунгами на Северном Кавказе остается очень сложной. Количество «лесных братьев» не убывает. Помимо силовых методов, что-нибудь предпринимается федеральным центром, чтобы добиться стабилизации обстановки? Какую альтернативу ныне царящей коррупции, произволу, безработице, клановости, расслоению общества, проституции и т. д. Москва может предложить молодежи, которая ссылаясь на положения Ислама, не желает мириться со сложившейся ситуацией?

Интересно, как Вам удается постоянно пересчитывать «лесных братьев». Может быть, в вашей методике подсчета есть ошибка? А если серьезно, то Вы не правы. Эффективные меры борьбы с террористами и бандитами привели к их резкому сокращению. И этому, во многом способствовали гуманитарные просветительские программы, которые проводятся по линии различных министерств и ведомств. В этой работе активную роль играет и Фонд поддержки исламской культуры, науки и образования.

Конечно, все мы понимаем банальную истину, что экстремисты и террористы ищут свое пополнение среди малообразованных, социально неустроенных молодых людей. Поэтому нашей общей задачей является борьба с бедностью, неграмотностью и безработицей, социальной неустроенностью.

Беседовал Абдулла Ринат Мухаметов