Вторник, 19 марта 2024
بِسْمِ اللّهِ الرَّحْمـَنِ الرَّحِيمِ "Во имя Аллаха, милостивого, милосердного!"
 
Rus En Ar
Статьи > Ислам и мусульмане > Ислам и общество > Вызов Европе, вызов Исламу (Читая "Покорность" Мишеля Уэльбека)

Вызов Европе, вызов Исламу (Читая "Покорность" Мишеля Уэльбека)

На русском языке осенью 2015 года появился переведённый с французского бестселлер, который, на мой взгляд, духовно разрушает сразу две цивилизации: в нём осмеяны и основы старой Европы с её христианством, гуманизмом и нынешним постхристианским либерализмом, а также издевательски показан Ислам.

Как всё это разъяснили россиянам?

Читателям в России он был преподнесён в таком ключе: «"Покорность" Мишеля Уэльбека — главный роман не только осени, но и в каком-то смысле всего года. Во Франции день выхода книги — 7 января — совпал с терактом в редакции парижской газеты Charlie Hebdo. На обложке печально известного номера высмеивался сам Уэльбек и сюжет книги: 2022 год, президентские выборы во Франции, лидер крайне правых Марин ле Пен проиграет главе новой партии "Мусульманские братья" Мохаммеду Бен Аббесу. После теракта роман немедленно заклеймили антиисламским, а Уэльбек уехал из Парижа, прервав рекламную кампанию. Но она была уже не нужна — "Покорность" в тот же день стала бестселлером» (Наталья Ломыкина, "Покорность" Мишеля Уэльбека - РБК Стиль http://www.corpus.ru/press/houellebecq-michel-pokornost-rbk.htm).

В похвалу автору можно записать остроту многих его наблюдений и чутьё на запросы своего, европейского и прежде всего французского читателя. Всё остальное, увы, отравлено тотальным цинизмом. Если кто-то подумает, что «антиисламское» он написал в защиту традиционных и даже нетрадиционных европейских ценностей, то это вовсе не так.

Ещё раз приведу характеристику из РБК: «Сатира Уэльбека однако направлена не на исламистов, а на современное европейское общество, готовое променять свободу на сытость и покой. Мишель Уэльбек с прозорливостью большого писателя рассуждает о том, насколько привлекательной может стать для инфантильной европейской интеллигенции доктрина умеренного ислама».

И приходит к выводу: «Покорность становится ключевым словом, которое определяет состояние общества. И в этом смысле новый роман Уэльбека не сатира и не антиутопия. Это напоминание о том, каким может стать мир и как быстро душевная пустота заполняется покорностью».

А есть ли позитив?

Позвольте не вдаваться в подробности и не анализировать, насколько мастерски Уэльбек, рисуя своего героя, типичного и литературно обкатанного персонажа, сорокачетырехлетнего Франсуа, демонстрирует и его инфантилизм и душевную пустоту. Во-первых, этому посвящены его предыдущие сочинения.

И об этом пишут критики, перечисляя его романы: «В предыдущих своих текстах-бомбах Уэльбек со свойственной ему горькой язвительностью развеял по ветру все священные ценности либеральной западной цивилизации: "власть юности" и пользу психоанализа ("Расширение пространства борьбы"), идейное наследие студенческой революции мая 1968 года ("Элементарные частицы"), сексуальное раскрепощение ("Платформа"), атеизм и научный рационализм ("Возможность острова"), современное искусство ("Карта и территория")». (Собака.ru - http://www.corpus.ru/press/mishel-ujelbek-pokornost-sobaka.htm).

Это были перечислены, как выразился наш российский критик, «священные ценности либеральной западной цивилизации». А что уж говорить про нелиберальные европейские ценности? То есть, про христианство в целом и, что многие века было плодотворным для Франции – про католицизм?! Ему досталось от Уэльбека не меньше.

Его герой-антигерой Франсуа (имя, явно знаковое для Франции, не правда ли, чуть ли не эпоним?) – филолог, исследующий Гюисманса и, более того, сопереживающий вместе с ним его духовные искания. При этом, сколь тонко и язвительно высмеян путь этого лидера декаданса к католицизму, как поиздевался автор над следами Гюисманса, по которым прошёл Франсуа, чуть было не ставший по примеру своего кумира облатом в траппистском монастыре! Над христианством автор издевается, опираясь на цитаты из Ницше и вообще полагает, что для Европы оно уже неактуально – это постхристианская цивилизация.

Итак, первый вывод, к которому приходишь по прочтении «Покорности», что Европа опустошена тотально, в душах её наиболее образованных людей такая пустота и такой гнёт бессмысленности, что жизнь продолжается лишь на поверхности, в потоке биологически неизбежных инстинктов.

Видимо в таком тотальном негативизме, самоотрицании всего европейского (до-при-пост-христианского) – особая привлекательность текстов Уэльбека для его поклонников в Европе. Это литература, выполняющая функцию… самоуничтожения.

Потому совсем необоснованно считать, что автор, как «некий европеец» противостоит чему-то негативному вовне. Он в первую очередь уничтожает почву под собой!

Если ранее критика, самая яркая и яростная, показывающая «Закат Европы», строилась всё-таки на подспудно нерушимой собственной школе европейских ценностей, то Уэльбек в первую очередь стирает в пыль всё европейское.

И, видя его состояние, как тотальную панику и тотальный негативизм, вполне понятным становится его негативизм в адрес Ислама и попытка его изощрённо высмеять.

Для чего упомянута «История О»?

Сюжетно, формально герой романа Франсуа приходит к концу романа в состояние, когда ему уже… хочется принять Ислам. И формально автор ставит читателя как бы перед оптимистическим триумфом героя, который так долго метался, мучился бессмыслицей и нередко стоял на грани самоубийства. Выход найден в Исламе!

Однако, давайте уточним два вопроса. Так ли уж важен именно Ислам для Уэльбека в этом романе и, следовательно, для антиутопии про Европу 2022 года?

И что именно автор понимает под словом «покорность», которым озаглавил свой опус и который, как ему кажется, выражает суть арабского понятия «Ислам»?

На первый вопрос, опять-таки точно отреагировала наша российская дама-филолог Анна Наринская: «Роль ислама тут, по большому счёту, могла бы играть любая консервативная и, что особенно важно, предлагающая подробнейший набор жизненных правил сила. Этот роман — как вообще-то и все романы Уэльбека — о кризисе современного человека в том его понимании, которое сформулировал Верлен, писавший о Бодлере: "современный человек, с его обострёнными и вибрирующими чувствами, с болезненно тонким умом, с насыщенным испарениями табака мозгом, с воспалённой алкоголем кровью"» (Свобода быть несвободным. Анна Наринская о "Покорности" Уэльбека - Коммерсант.ru - http://www.corpus.ru/press/mishel-ujelbek-pokornost-kommersant.htm).

Здесь очень уместно приведена психологическая характеристика «современного европейца». Бодлер-Верлен-Уэльбек пишут и о высоком уме и об отравлении на сугубо физиологическом уровне. Это практически медицинское заключение. Диагноз.

И вот, исходя из этого диагноза и сам будучи именно таким человеком, автор «Покорности» внешне будто бы увлекает своего Франсуа в Ислам, но эта религия для него, оказывается, имеет вот какое объяснение… Стоп!

С этого момента я уже не буду с благодарностью цитировать наших достойных российских умников-филологов и перейду к собственно богословскому и культурологическому анализу. Давайте вспомним, как и чем Уэльбек увлекает опустошённого Франсуа в Ислам?

В тексте немало рассыпано как бы малозначительно мелких деталей – но они неслучайны, знаковы и в целом создают вот какую картину.

Первое: что это за очаровавший Франсуа исторический особняк в престижном и богатом районе Парижа, где Редигер вёл первую миссионерскую беседу с Франсуа? Минимум два сильных мотива для размышлений: рядом руины римского амфитеатра Арены Лютеции, что даёт повод автору и его герою вспомнить и рассуждать о гибели Римской империи и всей античной цивилизации. Но самое главное – Редигер, оказывается, избрал этот дом и купил его (что явно стоило огромных денег!) из-за того, что в нём жил академик, писатель и издатель Жан Полан и дом связан с романом «История О».

Редигер сам объясняет Франсуа: «Конечно, мне интересен не Полан, кому вообще может быть интересен Полан? Но для меня каждая минута наполнена счастьем от сознания, что я живу в доме, где Доминик Ори написала «Историю «О», во всяком случае, тут жил её любовник, признанием в любви к которому и стала эта книга. Поразительная вещь, да?».

Итак, именно в этом доме, где проповедник Редигер испытывает «счастье», он произносит своё кредо, также в возвышенном тоне со словом «счастье». Здесь звучат ключевые для Уэльбека определения Ислама как «покорности».

«Покорность, - тихо сказал Редигер. - Никогда ещё с такой силой не была выражена столь ошеломляющая и простая мысль – что высшее счастье заключается в полнейшей покорности. Вряд ли я бы рискнул развить эту идею в присутствии своих единоверцев, они, возможно, сочли бы её кощунственной, но мне кажется, существует связь между абсолютной покорностью женщины мужчине, наподобие той, что описана в «Истории «О», и покорностью человека Богу, как того требует ислам. Видите ли, - продолжал он, - ислам приемлет мир таким, как он есть, как сказал бы Ницше. (…) Для ислама же, напротив, божественное творение совершенно, это абсолютный шедевр. В сущности, что такое Коран, как не колоссальная мистическая хвалебная ода? Хвала Создателю и покорность Его законам» (стр.300-301).

В потоке будто бы учёной и полной впечатляющих цитат, будто бы происламской речи Редигера, на самом деле - подвох на подвохе и полно фактических ошибок, или, скорее всего, лукавых интеллектуальных подмен. К примеру, ислам толкуется через призму ницшеанской формулы и утверждается, что мир – абсолютный шедевр. Это и правда и неправда об исламе, смешение двух полуоборванных тезисов.

То есть: если говорить в целом о замысле Творца, то он, действительно, совершенен. Но это даётся в динамике, разворачивается во времени сквозь борьбу со злом, мыслится метафизически, то есть в снятии понятия времени, как завершение творения (ахират).

Что касается жизни людей, протекающей в конкретной земной реальности, во времени (дунья) – то это жизнь, не только далёкая от совершенства, но исполненная искушений, измен, трагедий и требующая от человека борьбы. Духовная борьба – большой джихад, а физическая, военная борьба – малый джихад. Честно говоря, странно повторять весь этот ликбез, ибо он многократно прописан и в популярных брошюрах для массового читателя, и тем более в фолиантах для учёных из круга Сорбонны.

Но Уэльбеку надо затуманить читателя, чтобы он принял ницшеанскую трактовку «приятия жизни», а именно – приятие всего, происходящего в дунья, без различения добра и зла. Если в Исламе главным как раз является «фуркан» - различение, ключевыми понятиями «харам-халяль», дозволенное и запретное, то для Ницше всеприятие означает жизнь «за гранью добра и зла». И это, по его мнению, даётся лишь Сверхчеловеку.

К этой первой подмене автор добавляет вторую. И справедливо предваряет таким предупреждением: «Вряд ли я бы рискнул развить эту идею в присутствии своих единоверцев, они, возможно, сочли бы её кощунственной, но мне кажется, существует связь между абсолютной покорностью женщины мужчине (…)» Остановимся здесь! Что это за будто бы «абсолютная покорность женщины мужчине»? К Исламу это не имеет никакого отношения.

Да, во всех авраамических религиях (Иудаизм, Христианство, Ислам) говорится о необходимости послушания в браке, роли распределены патриархально чётко и мужчине отводится ведущая и ответственная роль мужа и отца. Кроме того, он обязан соблюдать чёткие правовые условия брака – в этом защита жизненных прав женщины и её детей. Определение «абсолютная» тут совсем неуместно.

Но понятно, почему эту подмену делает автор, выражая через Редигера своё «кредо об Исламе». Ему важно все отношения между мужчиной и женщиной свести только к эросу. Причём, как это ни странно и ни печально, к выхолощенному и предельно узкому его пониманию.

(В скобках замечу, сколь примитивно и грубо показана эротическая сторона жизни Франсуа (неужели, как типичного ныне француза?): она совершенно механистична и предельно материалистична, лишена творчества, любви и человечности. Из неё не способны вырасти ни нежность, ни дружба, ни семейные чувства, ни тем более интерес и любовь к детям, внукам – это вообще темы, даже не упоминаемые... Псевдо-эрос Франсуа – это стон демографической катастрофы, по сути – плод той самой «сексуальной революции», в которой 20 век искал счастье свободы! И язык описания эроса у Уэльбека – примитивен, полон вялых ненормативных оборотов, это агония того изящества и артистизма, которым ранее отличалась именно французская словесность в период классического гуманизма. В чём же причина агонии?

По формуле Кассирера, «человек – существо символическое». И потому, если в эротизме остаются лишь эрекция и семяизвержение, подростковая неразвитость и отсутствие глубины, которая выражается прежде всего в «символическом», то эрос расчеловечивается, дегуманизируется, как и всё мышление. И куда же он устремляется? Посмотрим).

Посмотрим, куда, к какому слову и к какому тексту ведёт автор, когда ему хочется выразить своё кредо. Читаем: «существует связь между абсолютной покорностью женщины мужчине, наподобие той, что описана в «Истории «О», и покорностью человека Богу, как того требует ислам».

Уточним, что это за роман? «История О» на сегодняшний день является главной культовой книгой садомазохистов. Все скучные подробности об этом (для тех, кто слышит впервые) в справке Википедии. Но как «многозначительно» кредо Редигера, к которому по Уэльбеку, присоединяется к концу романа Франсуа: он объясняет Ислам через… садомазохизм.

Вот в чём «открытие Уэльбека»!  

Почему таким путём пошёл автор? Арабское слово, имеющее корень СЛМ-Ислам, он переводит не как «смирение, согласие, гармония, добровольное согласие ради обретения мира и покоя во всех проявлениях жизни» – а именно таковы многочисленные смыслы и обертоны многоуровнего слова СЛМ-Ислам - но именно и исключительно как покорность.

Если так до него делали многие переводчики (как на французский, так и на иные европейские и русский языки), то сегодня, в свете новейших изысканий коранистики и филологии, истории философии и богословия, такое понимание крайне узко, или даже стоит сказать чётче – оно стоит на грани искажения сути. Именно на грани. Ведь от интерпретатора зависит, в каком культурном контексте его читатель воспринимает слово «покорность».

А это может быть довольно широкий спектр восприятия. Для кого-то в «покорности» слышен только позитив. И так было многие столетия. Но на рубеже 20-21 веков скорее слышны отзвуки менталитета рабства, принудительной подчинённости, негативные сами по себе. И само понятие «абд Аллах, раб Господа», которое многие века привычно читалось, как позитивное, теперь, после освобождения от идеологии рабства, в нашу эпоху гуманизации, воспринимается совсем иначе. И никого теперь не убедишь, что в Средневековье оно было практически синонимом таких понятий, как «хальк Аллах – творения, дети Божии», «авлия – друг Аллаха, возлюбленный Творца». В новейшее время оно звучит уже однозначно и явно негативно.

Важно осознать – так оно стало звучать сравнительно недавно, в контексте тех перемен смыслов, новых обертонов в звучании старых слов, которыми сопровождается общая гуманизация цивилизации.

Действительно, от того, как сегодня переводить слово СЛМ-Ислам, зависит очень многое. Во многом именно перевод этого единственного слова – сегодня ключ к пониманию Ислама! И явно его следует освободить от коннотаций Средних веков.

Следует переводить как смирение, гармония. В Коране ведь сказано от имени Творца в Его обращении к людям: «Я завершил для вас религию – нет, не просто по-арабски сказать следует ИСЛАМ, но в переводе! – религию гармонии, смирения, согласия». Но обычно этот аят переводят так: «Сегодня Я завершил для вас вашу религию и довёл до конца Мою милость к вам, и одобрил для вас Ислам в качестве религии» (5: 3).

Подчеркну – тут речь не о какой-то конфессии, религии, институте в современном европейском, научном, религиоведческом смысле слова. Пора читать коранический текст без этих коннотаций, поверх преград, которые ставят ему условности и язык ушедшего времени.

Алкоголь и обкуренность

Но вернёмся к нашему автору. Уэльбек не случайно «обращает» Франсуа в беседе с Редигером за бутылкой алкоголя – как подлинный француз своего времени (по Бодлеру-Верлену), он и не мыслит себе иного существования для умного, нервного и утончённого интеллектуала. Но по сути приписывает ему тот комплекс, который знают все, кто по долгу профессии общается с алкоголиками: алкоголик не в силах поверить, что хоть кто-то не пьёт…

Однако, у Уэльбека «главный агитатор за Ислам» не только выпивает, причём, по-французски изощрённо и элегантно. Но он ещё видит особую привлекательность Ислама в полигамии. Эта тема для «обращения» Франсуа не менее важна, чем перспектива получить денежную выгоду от саудитов, которые на свои нефтедоллары, согласно сюжету этой антиутопии, скупают систему образования во Франции.

Да, в отличие от алкоголизма, в Исламе полигамия есть. Она в первую очередь легальна, то есть чётко юридически оговорена и не допускает нарушения достоинства и прав женщин. Но Уэльбеку важно вмонтировать в тему полигамии именно ореол «покорности» в самом извращённом, садомазохистском ключе – по версии «Истории О».

А вот тут уж его… интеллектуальное «откровение»! Точнее говоря – откровенная ложь. Но кто среди европейцев, ждущих остроумия и честности от своего «гуру», знает об этом? Действительно, а почему бы не приписать, вслед за Уэльбеком, всем мусульманам просто яростную животную тягу к полигамии? Ведь любвеобилие понятно всякому мужчине.

Но что делать с этой страстью, как её реализовать – решают общество, с его законами, культурой и религией. В каждом социуме и у каждой религии – свои особенности в «окультуривании эроса». Уэльбек в романе сам показывает, как его Франсуа, типичный современный европеец, исходя из инстинкта, «решает» подобные вопросы путём прелюбодеяния и секса вне брака, проституции… и как он несчастен и одинок при этом…

Почему бы не внести свою лепту в понимание «покорности» именно как садомазохистской акции? Пусть мусульмане и исламоведы-учёные потом оспаривают это, обличая как ложь – главное будет сделано. Миллионы читателей теперь будут на слово Ислам смотреть сквозь призму… «Истории О».

И в этом огромная вина Уэльбека как мастера слова, как писателя. За эту порчу понятий он понесёт ответственность перед Словом – как говорится, «от слов своих оправдаешься и от слов же своих осудишься».

Кто вы, читатели?

Но оставим это на совести автора и спросим его поклонников: а чем уж вам так противен, или хотя бы чем-то как-то неприятен… садомазохизм? Быть может, если он в современной постхристианской Европе легализован, в нём нет ничего такого ужасного… почему бы и нет? Тогда отчего бы и не принять вот такой «уэльбековский ислам», если он ничто иное, как чуть замаскированное, по-восточному подслащенное то же самое, родное… садомазохистское, да с коньячком…?

Да, да, вопрос к вам, уважаемые читатели, поклонники «гуру»: вы не видите, как вас виртуозно обманывают? Чем вы не мольеровские простаки-Журдены, пытающиеся, читая профессиональных писателей, понять мир, жизнь, самих себя? Там-то был «мещанин во дворянстве», а вы захотели из «свободолюбцев» попасть в «знатоки религии»?

Уэльбек показал вам: живёте сами в пустоте и на грани самоубийства, а вот вам альтернатива в виде Ислама. Думали, что это что-то новое и ужасное, что-то очень «восточное и мухаммеданское». Однако, «гуру» разъяснил вам, что это всё тот же… наш европейский садомазохизм! А легализованная полигамия да нефтедоллары от саудитов – это лишь приманка.

По сути, вам написали, вслед за «Историей О» как бы новую «Историю У». И то и другое – виртуозная ложь и про человека, и про Европу, и про Ислам.

Но самое смешное и одновременно печальное, что всё тут мною написанное будет воспринято не так, как мне хотелось. Кто поспорит, что своей оценкой я (по законам постмодернизма) делаю писаниям Уэльбека только больше рекламы…

Астагфируллах - да простит меня за это Аллах!

Дамир Мухетдинов,

ответственный секретарь Международного мусульманского форума


2 февраля 2016

ВКонтакт Facebook Google Plus Одноклассники Twitter Яндекс Livejournal Mail.Ru

Возврат к списку

Прямая речь Поздравление Муфтия Шейха Равиля Гайнутдина в адрес Президента России В.В. Путина в связи с его переизбранием на новый срок Поздравление Муфтия Шейха Равиля Гайнутдина в адрес Президента России В.В. Путина в связи с его переизбранием на новый срок
Расписание намазов
19 мар. 2024 фаджр04:27 шурук06:29 зухр12:44 аср15:50 магриб18:48 иша20:26
В Москве 05:20