Интервью советника Муфтия Шейха Равиля Гайнутдина, члена Совета старейшин ДУМ РФ Хариса Саубянова



- Харис Ахметович, Вас называют соратником муфтия шейха Равиля Гайнутдина.  Соратник – это человек, которого объединяет с кем-либо общая деятельность, общие взгляды, интересы, цели. Это испытанный, надежный товарищ по борьбе и деятельности. Так пишут в толковых словарях. Вы согласны с таким определением? Может быть, Вам есть что к нему добавить?

- Это очень сложный, объемный и многоплановый вопрос. Я благодарен муфтию всем сердцем за то, что он считает меня своим соратником и другом, своим соработником. Это большая честь для меня: на протяжении 30 лет оправдать его доверие, насколько это в моих силах. Я могу абсолютно искренне сказать: муфтий – всесторонне образованный и культурный человек. Он обладает не только прекрасными человеческими качествами, но и дипломатическими приемами. Это главное. Он никогда не навязывает своего мнения, никогда не подавляет человеческого я. Он всегда выслушивает: если не соглашается с твоим мнением, то старается объяснить, почему. Любые вопросы решаются путем диалога и обсуждения. Он всегда выслушает, даст совет и подскажет нужное решение.

Так что, хвала Всевышнему, муфтий – достойнейший человек, и мы все, старая гвардия, как он нас называет, равняемся на него. Среди нас есть те, кто работает в Духовном управлении более 30 лет, есть и молодые кадры. Если бы муфтий не обладал теми качествами, о которых я сказал, то такой сплоченной команды – представителей старшего поколения, старой гвардии и молодежи – просто бы не было. Она бы распалась. Те, кто разделяет позицию ДУМ РФ и Совета муфтием России, - те работают в команде шейха Равиля Гайнутдина. Кто не согласен, тот здесь не задерживается. Здесь работают те, кто реально помогает муфтию, кто рад себя ощущать частью большой сплоченной команды под его руководством.

Еще о «старой гвардии». Муфтий знает, что может всецело положиться и рассчитывать на нас. Он знает, что никаких закулисных разговоров у нас нет и быть не может. Мы считаем, что это большая честь – быть рядом с ним и походить на него. Мы стараемся брать от него все самое лучшее. Мы, сотрудники ДУМ, - все люди разные, с разным образовательным уровнем, но он у каждого что-то находит и ценит. Он всегда говорит: каждый человек важен и нужен на своем месте. Когда он на своем месте, он приносит пользу!



- Вы рядом с муфтием на протяжении трех десятилетий. Это большой срок. А можете вспомнить события 30-летней давности? Как Вы оказались в Духовном управлении? Тогда не было этой великолепной Соборной мечети Москвы, да и отношение к мусульманам было совсем другое…

- Я в Московскую Соборную мечеть хожу с 7 лет. То есть более 60 лет. Мои родители были прихожанами этой мечети, она для всей нашей семьи – духовный центр. И я хорошо помню, как в 1957 году, когда я пошел в первый класс, мы пришли с отцом в эту мечеть на байрам. Представительское здание было крохотное, вокруг деревянные постройки. Имам-хатыбом тогда был Ахметзян хазрат Мустафин (1902 – 1986). Кстати, он же читал никах на моей свадьбе, приезжал к нам домой, а никах моей дочери читал муфтий Равиль Гайнутдин.

30 лет – срок большой, вы правы. Событий, самых разных, было много. Но пролетели эти 30 лет, как один день. Я пришел сюда работать в 1994 году. Начал свою деятельность в Московском Высшем исламском колледже. Это было первое исламское профессиональное учебное заведение среднего звена, в нем преподавал и шейх Равиль Гайнутдин. Я занимался административными вопросами. Возвращаясь к вопросу о команде: в числе выпускников самого первого набора колледжа - Марат Аршабаев. Сегодня он имам Московской Соборной мечети.



- А кто Вас пригласил на работу в колледж?

- Думаю, я здесь оказался по воле Всевышнего. Будучи человеком светским, имея высшее светское образование, работая в сфере культуры, я оставался человеком глубоко верующим. На все байрамы я отпрашивался с работы, говорил, что у нас отмечается национальный праздник, и приходил в мечеть.

Потом муфтий, человек, умеющий смотреть далеко вперед, вызвал меня и высказал идею организовать просветительское учебное заведение для широкого круга людей с тем, чтобы рассказать им об истинном исламе, его ценностях, о мусульманской культуре. Он пригласил директора Института исламской цивилизации С.Х. Кямилева, и мы втроем еще в старом административном здании обсуждали этот проект. Так появился вечерний университет исламской культуры.

Это был конец сентября 1994 года. У нас не было ни помещения, ни средств, ни штата сотрудников, но было желание воплотить в жизнь этот проект. И уже в феврале 1995 года университет начал работу. Откуда все нашлось? Как мы решили все проблемы? Помог Всевышний!

Было арендовано помещение у метро «Улица 1905 года». Я целыми днями вел переговоры с будущими преподавателями. В результате в университете собрался великолепный преподавательский состав выдающихся ученых. Это д-р Тауфик Ибрагим, Г.М. Керимов, С.Х. Кямилев, ученые-арабисты. Основы исламского вероучения преподавал тогда еще совсем молодой Мустафа Кютюкчю, ныне имам-хатыб Московской соборной мечети. В рамках просветительской деятельности университета мы устраивали встречи с сотрудниками посольств мусульманских государств, тематические дни той или иной мусульманской страны. На эти мероприятия приезжал и шейх Равиль Гайнутдин.

Несколько лет университет успешно работал. Мы принимали всех вне зависимости от национальности и вероисповедания. Это был успешный просветительский проект. Мы показывали красоту ислама в его классическом виде, старались донести, раскрыть его гуманистические идеи.

Духовное управление мусульман – сначала Европейской части России, а затем уже РФ – образовалось в 1994 году, Совет муфтиев России – в 1996, и шейх Равиль Гайнутдин предложил мне возглавить аппарат СМР. Эта работа носила в основном административный характер.



- Занимаясь административными вопросами, Вы находили время и для научной работы. Расскажите об этом подробнее.

- Да, в 2000 году я защитил кандидатскую диссертацию по теме «Исламская культура тюркских народов Поволжья и Приуралья». Идея написать эту работу возникла, когда я еще работал в Университете исламской культуры, а подтолкнул меня к научной работе Г.М. Керимов. Признаюсь, что желание защитить диссертацию у меня было после окончания МГИКа, но, видимо, Всевышнему тогда не было угодно, чтобы я ушел в науку.

Университет исламской культуры позволил глубоко погрузиться в исламские дисциплины. Началось осмысление всей глубины и мудрости ислама, богатого мусульманского наследия. К тому же общаться приходилось с людьми исключительных знаний, уникальными преподавателями. Поэтому в 2000-м году в Российской Академии Государственной службы при Президенте РФ на кафедре религиоведения я защитил диссертацию. Там же защищался и наш Муфтий Шейх Равиль Гайнутдин.

Я работал над диссертацией несколько лет, будучи руководителем аппарата СМР. После окончания рабочего дня допоздна сидел за компьютером, иногда и ночевать оставался на работе. Поволжье и Приуралье – это ареал рождения моих предков. Мои родители из Нижегородской области: отец – из деревни Чембилей, мама – из Уразовки. У бабушки было 10 человек детей, в том числе моя мама. В годы войны она, 16-летняя, была председателем общества Осоавиахим в своей деревне. Интересно, что, живя в деревне, она учила в школе татарский язык с использованием латиницы. Я помню ее записки, адресованные сестре. Они были написаны латиницей. Я, уже школьник в то время, спросил маму: «Ты изучала иностранный язык?» Помню, она рассмеялась и сказала – да, изучала.  У меня в школе уже был английский. Я начал читать ее записку – а там татарские слова! В семье у нас всегда говорили по-татарски. Мама нам, детям, говорила: «На улице – разговаривайте по-русски, дома – по-татарски». Благодаря родителям я сохранил свой татарский язык. Так что в диссертации, повторюсь, я, по сути, обратился к своим корням.

Мой дед работал на железной дороге, у него был свой дом с железной кровлей, лошадь, несколько овец. Его сосед работал в сельсовете и однажды предупредил деда: «Завтра тебя придут раскулачивать. Уходи». Так дед покинул родную деревню. Сначала семья осела в Ленинграде, на Гороховой улице, а в середине 30-х годов перебралась в Москву.

Мой отец – участник Советско-финляндской войны. Во время Великой Отечественной служил в составе санитарного поезда. Он всю жизнь прекрасно делал перевязки. Я у него не раз спрашивал, откуда у тебя это? Он отнекивался, никогда не рассказывал про войну. Не любил. Много позже я сообразил, перевязки он делал – раненым в поездах. Вот откуда у него эти навыки!



- У вас в семье, среди ваших предков, были священнослужители или ученые?

- Нет, никого. Наиболее религиозной в семье была мама, нас, детей, она приучала соблюдать религиозные нормы. С малых лет мы знали суры «Фатиха» и «Ихлас». Детьми соблюдали пост. Утром мама нас будила на молитву, вставать не хотелось, а мама уговаривала: «Надо, сынок! Аллах будет тебя любить и будет тебе помогать». До сих пор Всевышний мне помогает и оказывает свою поддержку.

Я думаю, Аллах любил мою маму. Она очень хотела, чтобы я был музыкантом. Аллах ее просьбу удовлетворил: я имею высшее музыкальное образование, закончил дирижерско-оркестровое отделение МГУКа. Мама хотела, чтобы я был религиозным деятелем. Аллах удовлетворил и это ее желание. Я имею сан имама с 2002 года.



- Вам приходилось выполнять множество самых разных и очень ответственных поручений уважаемого муфтия, Вы курировали различные направления деятельности СМР, представляли Совет муфтиев в различных структурах…

- Да, должность руководителя аппарата Совета муфтиев России – ответственная и многовекторная.

Напомню для начала, что муфтий является одним из разработчиков закона «О свободе совести и религиозных объединениях». Он участвовал во многих заседаниях при обсуждении и разработке этого Закона. Иногда, в виду своей занятости, он направлял меня на заседания рабочей комиссии.

Во время выборов Президента РФ мы с муфтием работали в Центральной Избирательной комиссии и имеем Благодарности ЦИК за эту работу.

Одним из направлений стала многолетняя работа в Общественном совете при Министерстве обороны РФ и МВД. Был награжден знаком «За оказание содействия органам внутренних дел».

Я представлял СМР в Экспертном совете при Министерстве юстиции по мониторингу правоприменения в РФ, в рабочей комиссии по противодействию коррупции, по взаимодействию со структурами гражданского общества. Это большой пласт, на первый взгляд, рутинной, но необходимой работы.

Также я был членом Консультативного совета по взаимодействию МИД России с российскими мусульманскими организациями, принимал участие в организации многих, в том числе международных форумов. Выступал на конференции ОБСЕ по антитеррористическому партнерству государств, бизнеса и гражданского сообщества. Эта конференция проходила в Вене.

Не раз приходилось выступать перед выпускниками Дипломатической академии, будущими послами РФ в мусульманских странах.

Много лет я работал в Исполкоме Межрелигиозного совета России. Его тогда возглавлял митрополит Кирилл, ныне патриарх Московский и Всея Руси. На заседаниях исполкома собирались представители разных религий, мы обсуждали различные административные и организационные вопросы, провели 2 миротворческих форума.

В 2005 году мы впервые организовали курсы повышения квалификации для руководителей мусульманских организаций и ДУМ на базе Российской Академии государственной службы при Президенте РФ. Мы с муфтием разрабатывали предварительную программу, затем представили ее на кафедру религиоведения, дорабатывали, приглашали нужных специалистов. Имамы изучали основы российского законодательства, этикета и т.д. Со временем эти курсы стали традиционными, но основы были заложены почти 20 лет назад. Хвала Всевышнему, они проводятся и сейчас.

Думаю, стоит подчеркнуть один важный момент: «старая гвардия», которая стояла у истоков создания ДУМ России и Совета муфтиев, рядом с муфтием и сейчас. Но пришла молодежь, молодая гвардия. Это Дамир хазрат Мухетдинов, ученый, первый в России доктор теологии, кандидат политических наук. Большой умница. С ним работает замечательная команда молодых знающих энтузиастов.

Обычно старое поколение с опаской относится к новому. Когда к нам пришла молодежь, у нас тоже были некоторые опасения. Но, слава Всевышнему, они оказались напрасными. Мы оценили знания, работоспособность, энтузиазм наших молодых кадров, молодых имамов и ученых. Они себя прекрасно зарекомендовали, на них можно положиться.

В том, что в нашей команде дружно и сплоченно работают люди разных поколений, большая заслуга муфтия.



- За 30 лет, наверно, было много интересного. Можете вспомнить наиболее сложный момент или критическую ситуацию.

- У меня критических ситуаций не было, но напряженный момент один пришлось пережить.

В самом конце 90-х годов, когда я еще работал в Университете мусульманской культуры, муфтий поручил организовать исламскую конференцию. Она должна была пройти на базе РУДН. Вот тогда я почувствовал, что мои коллеги очень пристально следят за мной – справлюсь я или нет. Когда конференция прошла успешно, муфтий оценил ее по достоинству.

Больше сложных ситуаций не возникало. Я всегда был в контакте с муфтием. Профессионализм, работоспособность и активность – это ценится в нашей команде, а все остальное – по воле Всевышнего!



- Харис Ахметович, у Вас много наград – орден Дружбы, орден Почета, Благодарственные письма. Для Вас награда важна?

- Любая награда – это оценка твоего труда. Когда по указу Президиума СМР я был награжден высшей мусульманской наградой орденом «Аль-Фахр», я был очень горд и благодарен муфтию и коллегам. Потом в соответствии с Указом Президента я был награжден Орденом «За заслуги перед Отечеством», орденом Дружбы… Это, конечно, приятно.

И это оценка не только моего - Хариса хазрата Саубянова – труда, а Совета муфтиев России, нашей уммы. При вручении в Кремле Ордена Дружбы я поблагодарил Президента и сказал, что считаю эту награду не только своей лично, но и всех мусульман России за их труды. Эта награда только подтверждает тезис о том, что мусульмане были, есть и будут вместе со своей страной и своим народом. Когда вручался орден «Аль-Фахр» я также сказал, что это награда не моя, а всего коллектива и ДУМ России, и СМР.



- Вы добились всего чего хотели? Осталось что-то нереализованное?

- Я многое успел сделать с помощью Всевышнего. Многого  сам, как личность, достиг: имею статус, положение, знания, семью – детей и внуков. Слава Всевышнему, я ни в чем не нуждаюсь. У меня нет недвижимости за границей, у меня нет яхты и дома на Рублевке. Я благодарен Всевышнему за то, что у меня есть.

У меня в жизни было три больших желания. И слава Всевышнему, он все исполнил. Одним из желаний было совершение хаджа. Я совершил и хадж, и умру.



- А что бы Вы хотели сказать молодежи, о которой Вы так по-доброму отозвались? В чем заключается задача той молодой команды, которая работает рядом с Вами?

- Проблема отцов и детей вечна. И сказать можно многое. Но главное напутствие – чтобы духовные «дети муфтия» сохранили то, что с большим трудом на протяжении 30 лет было создано в рамках ДУМ и СМР муфтием и его соратниками.



- Спасибо за беседу! И дальнейшей плодотворной работы!



Беседовала Ольга Семина