|
В современных энциклопедиях и книгах по
истории столицы России неоднократно говорится о том, что московские
мусульмане получили право построить мечеть в Татарской слободе за
активное участие и героические подвиги татар в Отечественной 
войне 1812 г.
Таким образом получается, что до этого времени проживавшие в столице
приверженцы Ислама не имели своей мечети. Эта идея хорошо сочетается
с широко распространенной версией о том, что татарская община в
Москве возникла не ранее XVII в.
Однако, как доказывается в
авторской монографии «Мусульманская община Москвы в XIV – начале ХХ
века» (Ниж. Новгород, 2002), начало мусульманской общины столицы
приходится на времена вхождения Московского княжества в состав
Золотой Орды – ведь уже в XIV в. внутри Кремля отмечено наличие
Ханского подворья – резиденции послов, баскаков, и прочих
представителей ханов Золотой Орды.
Упоминание Ханского двора
в Кремле во второй половине XV в. дает основание предполагать, что
этот центр концентрации выходцев из Золотой Орды являлся стабильной
и главной основой будущей общины. Следовательно, так как мечеть
должна была существовать у мусульман во все временные периоды с
момента их поселения в городе, в вышеуказанной предполагаемой дате
появления первой мечети (а также – в ее месторасположении) в Москве
мы имеем дело с предвзятым, идеологизированным подходом к
вопросу.
Для начала отметим цитату из документа 1672 г.,
которую приводит историк-краевед О.Иванов, печатавшийся в
«Московском журнале» (1992, №11) под псевдонимом Ал. Маслов: «Вне
города [Москвы] в кибитках живут подданные татары, коим позволено
иметь мечеть». Фразу «вне города» следует понимать в историческом
контексте, учитывая, что в пределы собственно Москвы на тот момент
входили лишь Кремль, Китай-город и Белый город (территория в
границах современного Садового кольца к северу от Москвы-реки).
Таким образом, если предположить наличие мечети в
Замоскворечье, это не будет противоречить истине. Однако
Замоскворечье (в границах нынешнего Садового кольца) к концу XVII в.
также формально считалось частью Москвы… На этом основании буквально
трактующие этот эпизод историки вольны поместить «кибитки с
татарами» куда угодно за границы тогдашнего города – чем дальше, тем
лучше.
И все таки мы должны иметь четкое представление об
административном и социально-сословном устройстве российской столицы
– ведь даже в начале ХХ века Замоскворечье, по воспоминаниям
современников, оставалось в глазах москвичей «большой деревней» (по
воспоминаниям очевидцев, если на Тверской и на Кузнецком мосту в те
времена «стояла пыль» от многочисленных пролеток, в этом районе все
еще ездили на санях). Таким образом, учитывая многочисленные
свидетельства наличия в XVII в. Татарской слободы в Замоскворечье,
при пересечении нынешних Большой Татарской улицы и Малого Татарского
переулка, логично предположить существование мечети именно здесь.
Однако вышеприведенная цитата – слишком абстрактная формула,
оставляющая место для фантазий на данную тему. Гораздо более точное
месторасположение мечети дается в Переписи 1744 г. При перечислении
имен населения Татарской слободы переписчики указали «огород
Прокофия Васильевича Мурзина», в соседях которого значатся: справа -
«Ахмет Мурха Талкачеев», а слева – «татарская мечеть». И еще одна
прелюбопытная запись: следующей строкой переписчики указали дом
«мечетного сторожа Кутлымамета Авдулова».
Безусловно, наличие
мечети предполагает и существование имама и муэдзина, однако таких
данных в приводимом источнике не имеется. Локализовать точное
месторасположение мечети, указанной в 1744 г., пока что не
представляется возможным. На рубеже XVIII-XIX вв., согласно
документам Центрального архива научно-технической документации
Москвы и некоторым опубликованным источникам, все домовладельцы из
числа мусульман проживали на небольшой территории в районе
пересечения Старо-Толмачевского переулка и Большой Татарской улицы.
Поэтому логично предположить ее нахождение в этом ограниченном
районе.
Долгое время автор настоящей статьи считал, что
перепись 1744 г. содержит наиболее раннее документальное упоминание
о татарской мечети в Замоскворечье (свидетельствующая, помимо всего
прочего, об уже существующей мечети). Однако сопоставление двух
других источников позволяет сделать вывод о том, что самое первое
упоминание о мечети в Москве следует на два десятилетия раньше.
Историк Г.Н.Айдаров обнаружил в РГАДА челобитную толмачей
Рамазана Тевкелева с товарищами «о бытию в татарской мечети абызом
казанскому татарину Ашир Кадыеву» от 1712 г. То же самое имя автору
удалось найти в «Актовых книгах XVIII столетия»: «татарин Муазин
Аширук Дакиев» выступает покупателем «строения в Татарской слободе»
в 1715 г. Итак, Ашир Кадыев все же стал абызом (власти, возможно,
считали его муэдзином – т.е. лицом второй значимости после имама)
мечети в Татарской слободе, уже существовавшей в 1712 г.
Известны имена и некоторых других имамов этой мечети, хотя и
не всех. С 1782 г. имамом мечети в Татарской слободе становится
мулла Абдулла Узбеков. Согласно данным Метрической книги Московской
мечети, в 1840 г. среди умерших назван некий «титулярный советник
Абдулла Узбеков», скончавшийся в возрасте 89 лет. Вполне вероятно,
что это тот самый имам, служивший при старой мечети с 1782 г. (когда
ему был 31 год).
Надо также заметить, что мечеть, имамом
которой он являлся, не была построена в указываемом году, как
написано в многочисленных публикациях последних лет по истории
московских мусульман; следовательно, ее существование не имеет
никакого отношения к либеральной политике Екатерины II.
Относительно исчезновения этой мечети в начале XIX в.
существует несколько предположений. Возможно, что ее деревянное
здание действительно обветшало и было разобрано, как сказано в
публикациях последнего времени. Вместе с тем, на основании
неназванных источников утверждается также, что исчезновение мечети
(во дворе переводчика Коллегии иностранных дел князя Сулмамит-мурзы
Сименея) связано со вспыхнувшей в Москве эпидемией чумы, в
результате чего «большинство прихожан, в том числе и сам князь
Сименей, скончалось. Наследники князя продали дом вместе с участком
земли… Татарский молитвенный дом вскоре был снесен». Впоследствии
молитвенные собрания проводились в домах местных
купцов.
Дамир Хайретдинов, к. и. н.
|
