Для российских мусульман важной новостью  стало оправдание  в Санкт-Петербурге обвиняемых  в покушении на губернатора города В. Матвиенко трех мусульман. Что это по-вашему – недоработка правоохранительных органов  или триумф нашей реформированной юридической системы?

-Я думаю, что ни то, ни другое. Это дело в определенном смысле показательное, но не совсем характерное. С судом присяжных у нас сейчас обнаружился ряд объективно сложных проблем.  Есть такое понятие в политологии «закрытое общество». Имеется ввиду,  что, в силу замкнутости общества в нем появляются элементы круговой поруки, когда человек поступает, не руководствуясь гражданским долгом, а подчиняясь другим связям, существующим в данном обществе, например, родственным. Например, если суд рассматривает дело в районе, где практически все являются родственниками, и присяжные набраны из числа родственников, то не трудно предугадать каков будет их вердикт.

На Ваш взгляд как в одном государстве свести воедино разные представления о правосудии, присущие разным народам, в  первую очередь мусульманским, чтобы люди верили в нее?

В этом-то и состоит сложность больших государств, больших не только в географическом плане, но населенных многочисленными народами, с дифференцированной политической структурой, социально неоднородных. Я считаю, что для нашей страны главная проблема не многокофессиональность, а то, что в обществе наблюдается огромный разрыв между богатыми и бедными. Он гораздо более опасен для страны, чем разделение населения по конфессиональной принадлежности. Разница между богатыми и бедными составляет 20-30 раз. Что же касается того, как обеспечить единство закона, то это предназначение высших судов, которые должны разъяснить единообразие практики применения закона.  Единый центр должен пересматривать дела, в которых допущена ошибка.

Как можно изменить ситуацию в социальном плане, развернув ее в сторону обеспечения большей социальной справедливости?

То, о чем мы сейчас говорим – это  несправедливое распределение доходов. Всегда были и бедные, и богатые, даже во времена Советской власти, но тогда разница между очень бедными и очень богатыми была три-четыре раза. Никогда в истории нашей страны не было столь сильной разницы между доходами самой бедной и самой обеспеченной части населения. Надо иметь ввиду, что эта огромная разница имеет место в обществе, которое совсем недавно было справедливым и одинаковым. Возмущение у народа в таком случае еще более велико. Это – как сильно сжатая пружина. В некоторых регионах нашей страны эта пружина начинает разжиматься, и когда говорят, что это  террористы, я считаю, что не террористы виноваты, а мы сами, когда мы перестаем справедливо регулировать распределительные отношения.

В нашей мусульманской умме эти вопросы всегда воспринимались очень остро, так как наша религия к вопросам справедливости относится очень трепетно, ведь справедливость для мусульман, в том числе и справедливость имущественная – один из главных вопросов.  Слово «справедливость» в Коране – одно из ключевых.

Кстати, если говорить о религии: Вы родом из Дагестана, который известен своими крепкими религиозными традициями. А какую роль исламская духовность играет в Вашей жизни? 

Духовность – это основная социальная ценность любой монотеистической религии. Ислам, как и христианство, формирует основные правила поведения в обществе. Это, прежде всего, система регуляции поведения людей. Думаю, что роль правовой системы в регулировании общественных отношений, при всей ее важности, вторична. Для меня в моей профессиональной деятельности нравственные начала, свойственные в равной степени, как исламу, так и христианству, играют чрезвычайно важное значение в качестве основного ориентирующего маяка.

Вернемся к налоговой проблематике. Каким образом можно исправить неравноправное положение в сфере налогообложения? И как при этом избежать уклонения от налогов?

 Для установления справедливого перераспределения собственности есть много механизмов –тот же самый прогрессивный налог. Почему в нашей стране и очень богатый, и очень бедный  платят одинаково -13% подоходного налога. В моем представлении  очень богатый должен платить гораздо больше, а очень бедный меньше налогов, и это будет справедливо. Плоская шкала налогов была хороша лет десять назад, когда требовалось привлечение в страну инвестиций, а сейчас, когда у нас собственных денег в избытке в ней уже нет нужды.

Да, уклонение от налогов есть, но это не аргумент. Для того чтобы деньги не уходили незаконными путями есть специальные органы, которые занимаются налоговым администрированием. К тому же речь не идет о том, чтобы принять законы с конфискационными налоговыми ставками, а о разумной дифференциации. Везде надо искать точку равновесия между двумя крайностями. Государство не должно произвольно вмешиваться в функционирование экономики, но и не должно полностью отстраняться от процессов, происходящих в ней. Как найти границы этих сфер? Это самый сложный вопрос. Государство, наделив людей собственностью в ходе приватизации в конце 90-х, вдруг обнаружило, что породило собственников с плохой генетической наследственностью: появились собственники, чья собственность в глазах большинства населения  нелегитимна и государство понимает, что передача этим людям этой собственности была произведена с нарушением основополагающих принципов. Теперь самое сложное: понимая все происходящее, что с этим  делать? Отобрать все обратно и начать с чистой страницы или предложить  забыть все, что было в прошлом? Это крайности. Приходится искать золотую середину: тех предпринимателей, которые не хотят платить налоги немного прижимают, кое-кто вообще остается без собственности, зато другие начинают эти налоги платить. Но у всех собственность не отнимают. Кстати в связи с этим показательно решение, принятое в 2004 году: срок исковой давности по сделкам о приватизации снижены с 10 лет до 3-х.

 Недавно наш знаменитый земляк Роальд Сагдеев, выступая в Высшей школе экономики сказал, обращаясь к студентам-юристам: «Я думаю, что вы в этой стране должны обеспечить неприкосновенность награбленной собственности». Очень провокационное, но и очень точное высказывание.

Экономические отношения требуют стабильности,  иначе экономика рухнет.

Искать золотую середину – дело политической элиты общества. Вопрос к Вам, как к представителю элиты: как элита видит развитие страны, как будет  протекать это развитие, чего ждать в будущем?

Элита не спаяна и не является каким-то закрытым клубом, который собирается и делится друг с другом идеями. Это не так. каждый работает в своей сфере. Мы, например,  занимаемся правовой политикой. Через законодательство так же можно увидеть, что делается в экономике, в социальной сфере. Но мы не так много знаем, что происходит в сфере, например, международных отношений, как там принимаются решения, так как эта система принятия решения засекречена по многим причинам. Я со временем пришел к выводу, что надо больше доверять власти. Раньше мне казалось, что власть склонна к принятию плохих решений. Но с опытом ко мне пришло понимание, что решение, которое на первый взгляд кажется ужасным, оказывается не таким уж глупым. Под ним лежит серьезное основание, и оно обдуманно. В нашей стране решения принимаются, конечно же, не легковесно. В этом я уверен. Есть еще одна особенность нашей власти: закрытость. Никто не объясняет, как принимается то или иное решение.

Какая же в таком случае может существовать связь между представителями власти и широкими слоями населения?

Я могу говорить о той сфере, в которой работаю. Если мы принимаем какое-либо решение в Конституционном суде, то мы выступаем как старший товарищ  по отношению к младшему. Мы говорим законодателям, что в такой-то сфере надо такие решение принимать. Таков наш статус. У нас есть право толковать Конституцию. Но это решение мы выносим лишь после тщательного изучения сути вопроса и всего, что ему предшествовало. Ведь если спросить кто такие законодатели, то большинство вспомнят тех, кто собирается на Охотном ряду. Но это, прежде всего государственная атрибутика. Законодатели это те 200-300 профессионалов, которые хорошо разбираются в той или иной области права. Они обсуждают проблемы, знают опыт других стран и они принимают решения, которые «доходят до ушей» государственных органов и оно становится решением законодателей. Все решения находятся в узкопрофессиональной среде. И здесь обязателен контакт между  профессионалами и властью.

Что такое гражданское общество для России и подходит ли европейский опыт для нашей страны?

Я не сторонник разговоров российской исключительности и говорю, что все, что подходит для Запада подходит и для России. Если немцам, например, нравится БМВ, то уверяю Вас, нам тоже нравится БМВ, поэтому никакой разницы между нами нет, мы  такие же люди, как и они. Да, наше гражданское общество слабее, но нельзя говорить, что оно не существует. Когда мы, например, рассматриваем дела в Конституционном суде это очень похоже на то, что происходит в гражданском обществе. Например, в далекой Сибири живет охотник, которого заставляют покупать за 8 тысяч рублей лицензию на отстрел медведя. Он возмущен  дороговизной такой лицензии и начинает выяснять, кто установил такой размер. Оказывается, размер лицензии установлен постановлением правительства. Он берет Конституцию и читает, что налоги устанавливаются специальным законом. Он пишет жалобу в Конституционный суд и указывает на то, что эта лицензия установлена незаконно и выигрывает дело. Это и есть гражданское общество. Таких людей конечно меньшинство, но они приходят и доказывают, что государство не право и добиваются своего.

По структуре наше общество не отличается, например от французского. До 60-х годов та же Франция обладала обширными заморскими территориями, в первую очередь Алжиром и по количеству мусульман превосходила Россию. У них было больше 20% мусульманского населения. Мы в нашей стране много веков живем вместе. В этой ситуации отношения между христианами и мусульманами должны быть лучше, чем любой другой стране. Мы находимся в более лучшем положении, чем Европа.

Уже второй президент России –Ваш коллега –юрист по образованию. Означает ли это преемственность курса на построение правового государства и гражданского общества и каких шагов,  по-Вашему можно ожидать от нового президента?

Да, безусловно, преемственность гарантируется и в силу профессиональной принадлежности избранного Президента России. Но еще более значимой гарантией является существующий в обществе консенсус по поводу необходимости сохранения неизменности Конституции. Кстати, это уже третий Президент – юрист. (Если вспомнить М. С. Горбачева.)

При неизменности стратегических установок на выстраивание правового государства, конечно же обнаружатся особенности в тактике. Об этом свидетельствует продемонстрированное Д. А. Медведевым предпочтение в пользу свободы. («Свобода лучше чем несвобода».)

Применим ли в сегодняшней России дореволюционный опыт сохранения адатов и шариата в среде мусульманских народов России, и, может быть, стоит, что-нибудь из этого инкорпорировать в современное право?Дореволюционный опыт был разный. Это был период, когда царская администрация считала, что все, кто живет, скажем, на Кавказе – туземцы. Это был официальный термин. Это было отношение цивилизованной страны к туземцам. Отношение изменилось при Советской власти, которая реально много сделала для равенства разных народов. Была выстроена система образования, социальных отношений. Сравните это  с тем, что было сделано белыми цивилизаторами по отношению к коренному населению Северной Америке,  Австралии.  Вместе с тем не все наши законы согласуются с местными нормами и это проблема, которая часто пробивается наружу, так как нормы и регулирования, принятые в Москве в других регионах не срабатывают. Всегда есть зазоры между принятием решения в центре и на местах. Здесь ситуацию спасает федерализм, который может уловить эти особенности и они  учитываются в местном законодательстве. Однако, это очень тонкая сфера. Вне всякого сомнения, избыточный централизм в правовом регулировании присутствует. Законодатели субъектов должны быть более самостоятельными и иметь право на решение местных проблем и тогда они смогут взять  на себя большую степень ответственности.